«Пошли, Валера, возьмем вина и пойдем его спасать,» - сказал Николай Диордиевич.
Он зашел в сарай, где и обнаружил ведро "Изабеллы" аккуратно спрятанное за станком.
Но вместо спасения Степаныча направился к столу.
"Нина! Принеси нам жаренной картошки", - сказал он председателевой жене. - "Садись, Валера, позавтракаем".
"А как же председатель?", - растерянно спросил я.
"Успеем," - ответил спокойно мой начальник, - "нечего коров Изабеллой поить. Он бы еще своим свиньям для аппетита коньяк наливал. Пусть теперь побегает".
Нина принесла сковороду картошки. "Снидайте, будь ласка, - запыхавшись, сказала она, - побижу, подывлюсь, як там мий чоловик".
Николай Диордиевич поставил на стол ведро и зачерпнул ковш "Изабеллы". Я с некоторым содроганием посмотрел на ведро, свалившее прошлым вечером с ног быка. Что же с нами будет?
Мы не торопясь позавтракали, попробовали вино. После чего Николай Диордиевич сказал: "Хорошее вино у Степаныча. Жаль, если его бык забодает, пошли выручать".
Не успели мы выйти на улицу, как к нам подошли местные мужики и сказали: "Что с Васькой случилось, не понятно... Такой бычок спокойный. А тут...".
"Где они?" - спросил Диордиевич деловито.
"За коровником," - сказал один из мужиков, - "голова знав, куды бегти".
Решительным шагом мой начальник направился к коровнику. За ним засеменили местный мужики. Обернувшись на ходу, Николай Диордиевич бросил мне: "Валера, захвати, пожалуйста, ведро, это надолго".
Подойдя к столу, я обнаружил на нем еще и тарелку творога с чесноком и зеленым луком. Это уж для меня. Прихватив все это богатство, я припустил за процессией.
Председатель действительно знал, куда бежать.
За коровником располагалась куча навоза. Даже не куча, а гора. Настоящий Эверест. Метров пять высотой. Вот на этой куче, почти у самой вершины, и восседал наш гостеприимный хозяин. Внизу, нервно помахивая хвостом, стоял бычок. Иногда он поднимал голову и издавал тяжкое мычание. Поодаль расположилась толпа благодарных зрителей. Здесь были дежурные доярки, старухи и, конечно, толпа сельских ребятишек. Тихо обсуждали сложившуюся ситуацию. Зная крутой нрав председателя, все старательно скрывали ухмылки за маской тревожной озабоченности. Но временами кто-нибудь да отворачивался, пытаясь скрыть рвавшийся наружу смех.
У подножия, по колено в навозе, стояла жена председателя с авоськой в руках. Я вопросительно оглянулся. «Пирожки она ему принесла, - прыснула какая-то девушка, - кто знает, сколько ему там сидеть придется».
Мы с Диордиевичем отошли в сторонку, сели рядом с ведром и стали наблюдать.
«Чего они ждут?» - спросил я.
«Пастуха, - ответил мой начальник, - остальные бояться. Кто знает, что у него в голове».
Лежа на траве, мы наблюдали бестолковую суету заместителя Степаныча, безуспешные попытки Нины подняться по рыхлому навозу к председателю, возню ребятишек. В центре этого водоворота были неподвижные фигуры двух главных действующих лиц, бычка Васьки и его злополучного хозяина.
Мы с Диордиевичем успели оприходовать солидную часть принесенных с собой припасов, когда на сцене появился колхозный пастух. Судя по внешнему виду, состояние у него было не намного лучше, чем у бычка.
Пастух подошел к Ваське, потрепал его по холке и, взяв за цепь, попытался повести его за собой. Не тут-то было. Бычок и не шелохнулся. Минут пять пастух суетился вокруг него, толкал, тянул, что-то шептал на ухо. Бесполезно. Бычок не обращал ни на него, ни на окружающую кучу навоза толпу никакого внимания. В его налитых кровью глазах не отражались ни небо, ни пастух, ни зеленая трава. В них отражалась только находившаяся на куче навоза фигура Иуды. Человека, которому он верил и который вверг его в пучину непонятных, но от того не менее мучительных страданий.
Повозившись с бычком, пастух махнул рукой и сказал: «Надо воды принести, может это поможет».
Тут он заметил нас и стал смещаться в нашу сторону. Подойдя к нам, он сказал: «Позычьте на пару минут ведро, воды принести». Но увидев содержимое ведра, тяжело вздохнул. Николай Диордиевич зачерпнул полную кружку и подал ее пастуху. После чего к нам присоединились и другие мужики, до того стоявшие в сторонке.
На кратком совещании – вино быстро закончилось – было решено бычка не трогать, а забить железный штырь, привязать к нему Ваську и увести председателя.
Что вскоре и было сделано.
Окончание нашего визита было несколько скомкано. Понимая, что председателю надо прийти в себя после столь бурных переживаний, мы стали собираться. Когда мы усаживались в машину, к нам подошли наши гостеприимные хозяева и смущенно сказали: «Приезжайте через пару недель и не на один день. Чему за пару дней можно научиться…»
Председательский шофер отвез меня в Одессу, Николая Диордиевича домой. Экзаменационные заботы заслонили и отодвинули в сторону воспоминания о приятной поездке.
У меня начался отпуск. Я отсыпался и целыми днями читал.
Как-то ночью мне приснилось, что в квартиру звонят. Сонный я открыл дверь. На пороге стоял Николай Диордиевич.
«Собирайся. – решительно сказал он. – Степаныч ждет. Я в машине». И стал спускаться по лестнице.
«Валера! – раздался голос снизу, - Ваську пришлось продать. Не простил он. Так что нам никто не помешает».
Он зашел в сарай, где и обнаружил ведро "Изабеллы" аккуратно спрятанное за станком.
Но вместо спасения Степаныча направился к столу.
"Нина! Принеси нам жаренной картошки", - сказал он председателевой жене. - "Садись, Валера, позавтракаем".
"А как же председатель?", - растерянно спросил я.
"Успеем," - ответил спокойно мой начальник, - "нечего коров Изабеллой поить. Он бы еще своим свиньям для аппетита коньяк наливал. Пусть теперь побегает".
Нина принесла сковороду картошки. "Снидайте, будь ласка, - запыхавшись, сказала она, - побижу, подывлюсь, як там мий чоловик".
Николай Диордиевич поставил на стол ведро и зачерпнул ковш "Изабеллы". Я с некоторым содроганием посмотрел на ведро, свалившее прошлым вечером с ног быка. Что же с нами будет?
Мы не торопясь позавтракали, попробовали вино. После чего Николай Диордиевич сказал: "Хорошее вино у Степаныча. Жаль, если его бык забодает, пошли выручать".
Не успели мы выйти на улицу, как к нам подошли местные мужики и сказали: "Что с Васькой случилось, не понятно... Такой бычок спокойный. А тут...".
"Где они?" - спросил Диордиевич деловито.
"За коровником," - сказал один из мужиков, - "голова знав, куды бегти".
Решительным шагом мой начальник направился к коровнику. За ним засеменили местный мужики. Обернувшись на ходу, Николай Диордиевич бросил мне: "Валера, захвати, пожалуйста, ведро, это надолго".
Подойдя к столу, я обнаружил на нем еще и тарелку творога с чесноком и зеленым луком. Это уж для меня. Прихватив все это богатство, я припустил за процессией.
Председатель действительно знал, куда бежать.
За коровником располагалась куча навоза. Даже не куча, а гора. Настоящий Эверест. Метров пять высотой. Вот на этой куче, почти у самой вершины, и восседал наш гостеприимный хозяин. Внизу, нервно помахивая хвостом, стоял бычок. Иногда он поднимал голову и издавал тяжкое мычание. Поодаль расположилась толпа благодарных зрителей. Здесь были дежурные доярки, старухи и, конечно, толпа сельских ребятишек. Тихо обсуждали сложившуюся ситуацию. Зная крутой нрав председателя, все старательно скрывали ухмылки за маской тревожной озабоченности. Но временами кто-нибудь да отворачивался, пытаясь скрыть рвавшийся наружу смех.
У подножия, по колено в навозе, стояла жена председателя с авоськой в руках. Я вопросительно оглянулся. «Пирожки она ему принесла, - прыснула какая-то девушка, - кто знает, сколько ему там сидеть придется».
Мы с Диордиевичем отошли в сторонку, сели рядом с ведром и стали наблюдать.
«Чего они ждут?» - спросил я.
«Пастуха, - ответил мой начальник, - остальные бояться. Кто знает, что у него в голове».
Лежа на траве, мы наблюдали бестолковую суету заместителя Степаныча, безуспешные попытки Нины подняться по рыхлому навозу к председателю, возню ребятишек. В центре этого водоворота были неподвижные фигуры двух главных действующих лиц, бычка Васьки и его злополучного хозяина.
Мы с Диордиевичем успели оприходовать солидную часть принесенных с собой припасов, когда на сцене появился колхозный пастух. Судя по внешнему виду, состояние у него было не намного лучше, чем у бычка.
Пастух подошел к Ваське, потрепал его по холке и, взяв за цепь, попытался повести его за собой. Не тут-то было. Бычок и не шелохнулся. Минут пять пастух суетился вокруг него, толкал, тянул, что-то шептал на ухо. Бесполезно. Бычок не обращал ни на него, ни на окружающую кучу навоза толпу никакого внимания. В его налитых кровью глазах не отражались ни небо, ни пастух, ни зеленая трава. В них отражалась только находившаяся на куче навоза фигура Иуды. Человека, которому он верил и который вверг его в пучину непонятных, но от того не менее мучительных страданий.
Повозившись с бычком, пастух махнул рукой и сказал: «Надо воды принести, может это поможет».
Тут он заметил нас и стал смещаться в нашу сторону. Подойдя к нам, он сказал: «Позычьте на пару минут ведро, воды принести». Но увидев содержимое ведра, тяжело вздохнул. Николай Диордиевич зачерпнул полную кружку и подал ее пастуху. После чего к нам присоединились и другие мужики, до того стоявшие в сторонке.
На кратком совещании – вино быстро закончилось – было решено бычка не трогать, а забить железный штырь, привязать к нему Ваську и увести председателя.
Что вскоре и было сделано.
Окончание нашего визита было несколько скомкано. Понимая, что председателю надо прийти в себя после столь бурных переживаний, мы стали собираться. Когда мы усаживались в машину, к нам подошли наши гостеприимные хозяева и смущенно сказали: «Приезжайте через пару недель и не на один день. Чему за пару дней можно научиться…»
Председательский шофер отвез меня в Одессу, Николая Диордиевича домой. Экзаменационные заботы заслонили и отодвинули в сторону воспоминания о приятной поездке.
У меня начался отпуск. Я отсыпался и целыми днями читал.
Как-то ночью мне приснилось, что в квартиру звонят. Сонный я открыл дверь. На пороге стоял Николай Диордиевич.
«Собирайся. – решительно сказал он. – Степаныч ждет. Я в машине». И стал спускаться по лестнице.
«Валера! – раздался голос снизу, - Ваську пришлось продать. Не простил он. Так что нам никто не помешает».
Комментариев нет:
Отправить комментарий