Понедельник - день тяжелый. Проверьте свое психическое здоровье.

Если долго смотреть на картинку, вы должны увидеть на ней жирафа. Если психически здоровы.
Если не увидели... ну... нехорошо...

Воскресенье. Есть время повеселить друга.

Перейдите по этой ссылке и сделайте другу подарок, фильм о нем. Забавно. Герой 2012.
http://w.hero2012.ru/?action=upload

Птенцы гнезда Валериева. Глава 4. Утро туманное...(окончание)

Когда колесо было поставлено, уже начало светать. По дороге в Усатово мы провели короткий мозговой штурм и сошлись на том, что пора отдыхать, а «процедуру благодарения» перенести на лучшие времена. Я обрадовался. Отказывать ребятам было неудобно, а быть объектом благодарности мне не очень хотелось.

Меня отвезли домой, сунули в руки пакеты и шампанское, мы простились, и машина с моими орлами уехала.

Я тихонько вошел в свой маленький домик, положил все подарки в холодильник и лег спать на кухне. В «зале» спал мой однокурсник Юра, перед собственной свадьбой поссорившийся с родителями и перебивавшийся у меня.

В восемь часов я встал, тихонько, чтобы не разбудить Юру, собрался и отправился в Беляевку давать отчет о прошедшем выпускном. Проведя весь день в разъездах, я возвращался домой, намереваясь с Юрой предаться чревоугодию. Но Юры дома не оказалось. Немного посидев, я  незаметно уснул.

Проснулся я ночью. В комнате горел свет. Темные окна говорили, что еще очень рано. И впрямь, часы показывали три. Оглядевшись, я заметил на диване спящего Юру. Возле окна, на столе, горела лампа, стол был накрыт, а на стуле сидел Кнап.

Увидев, что я проснулся, он обрадовался и, указав рукой на стул, тихо сказал:

- Присаживайся, Валерий Дмитриевич.

Я встал, подошел к столу и был несказанно удивлен. На столе был свежий хлеб. Свежий настолько, что от него поднимался пар. Рядом стояли тарелки с курицей, кастрюля с горячим бульоном, банка черной икры, возвышалась гора зелени. Кнап открыл запотевшую бутылку водки и налил по кофейным чашкам, стоявшим на столе. Другой посуды у меня не было. Мы чокнулись. Незаметно, стараясь, чтобы Кнап не заметил, я вылили водку под стол. Он тут же наполнил чашки снова. Тяжко вздохнув, я понял, что просто так от него не избавишься. Иногда и благодарность бывает в тягость.

Мы стали вспоминать экзамены.

- Саша, - спросил я, - ты сдал справку на работе, все в порядке?

- Да, - сказал он, - все хорошо.

Мы закусили.

- Валерий Дмитриевич, мы тебе подарок привезли, посмотри, может, понравится.

- Саша, ну зачем, ты же знаешь, что мы все под колпаком.

- Но это не взятка, - заискивающе сказал Кнап, - мы тебе трех девочек привезли… Если хочешь, поделись с товарищем.

Я поперхнулся.

- Они в соседней комнате, - сказал Кнап, - посмотри.

В неимоверной тоске я вышел в соседнюю комнату. На диване сидели три девушки, а на стуле возле окна сидел майор милиции.

Когда я вошел, милиционер встал, подал руку и сказал:

- Не волнуйтесь, Валерий Дмитриевич, мы их проверили, возили в больницу, чистые.

Я уже был в полуобморочном состоянии. Неожиданно девочки встали и, образовав вокруг меня кружок, стали танцевать. Майор вышел к Кнапу. Постояв минуты три в кружке жриц любви, я вырвался и вышел в «зал».

- Какой-то не солидный директор, - услышал я слова майора.

- Твои «солидные» только брать могут, попрошайки, - презрительно ответил Кнап, - а этот делает и ничего не просит.

Я сел за стол и взял куриную ножку.

- Неужели ни одна не понравилась? - спросил Кнап. В его глазах было искреннее огорчение. – Предложите товарищу.

Пока Кнап с милиционером беседовали, я разбудил Юру и предложил ему свой «подарок». Однако брачующийся однокурсник отнесся к моему предложению без должного восторга.

Пока я отбивался от благодарного ученика, прошло часа полтора. Светало. Кнап с компанией уехал. Я вернулся в «зал».

Бледный свет утра 23 июня проникал сквозь узенькое окно украинской хатки. На столе стояли яства, недоступные советскому учителю. Я подошел к открытому окошку. Оглянулся, осмотрелся и понял, что именно через него сбежал Юра. Иуда…

Над Хаджибеевским лиманом стоял туман… Бледное светло-голубое небо стало розово-голубым…

Я сел возле окна… Сквозь туман пробивалось солнце… 

Птенцы гнезда Валериева. Глава 4. Утро туманное...

Утро туманное…

Каждому учителю знакомо ощущение легкости и свободы, охватывающее вас после окончания учебного года. Не надо писать учебные планы, проверять тетради, ждать комиссии и готовиться к педсовету. Ученики и выпускники, над которыми засверкал карающий меч неуда в годовой ведомости или тройки в аттестате, превращаются в кротких агнцев, заискивающе заглядывающих вам в глаза и предупредительно выхватывающих карты из рук географички. Все эти чувства в вечерней школе намного острее, потому что с преподавателей снималась дополнительная ноша - роль родителей великовозрастных дядь и тёть.

Сидя за длинным столом, заставленным тарелками с холодцами, картошкой, жареными курами и фруктами, мы с нежностью смотрели на наших выпускников, удивленно и радостно рассматривавших свои аттестаты. К каждому я приложил справку, подтверждающую их самоотверженный труд во время предоставленного чадолюбивым государством дополнительного отпуска.

У меня были после этого еще пять выпускных вечеров, но никогда больше я не испытывал такого чувства единения со всеми своими учениками, никогда у меня больше не было такой большой семьи, как в тот вечер, которым закончились полгода допросов, проверок и недоверия, постепенно перешедшего в дружбу.

Теперь я понимаю, что главную роль в этом сыграл возраст моих выпускников, большинство которых были старше своего директора и относились ко мне с некоторой долей снисходительности. Тем более удивительно, что все они беспрекословно выполняли мои требования, хотя и выраженные в форме просьб.

Незадолго до полуночи все стали собираться. Женщины (вот что значит украинские бабы!) с удивительной скоростью навели в зале идеальный порядок, собрали оставшиеся продукты и бутылки и распределили для переноски посуду среди мужчин.

Проводив всех, я прошелся по классам, выключил свет и, сидя в учительской, с недоумением смотрел на огромные пакеты с продуктами, которые были мне выделены на ближайшие дни. В это время раздался стук в окно…

Как хорошо было во дворе! Редкие огни села не затеняли ярких июньских звезд. В открытое окно втекал запах цветущих лип. А под окном стояли и улыбались Кнап, Белый и Люда Пономаренко.

- Поехали, Валерий Дмитриевич, покатаемся, - сказал Кнап.

- Куда же ехать, - ответил я, - поздно. Да и мне кучу сумок тащить домой.

- Ничего, - сказал Белый, - отвезем сумки и немного покатаемся. Теперь ведь вам можно, все закончилось.

Мы завезли продукты в мой домик и выехали на дорогу, ведущую в Одессу.

- Вова, - спросил я Белого, - а куда мы едем?

- Сначала закупимся, - вместо брата ответил Кнап, - а потом поедем на лиман, нас там ждут.

- Подождите, а зачем мы тогда оставили продукты, не проще ли было их взять с собой и никуда не ехать?

- Ну, то продукты от всех, а мы хотим сами угостить.

В половине второго ночи мы въехали в спящую Одессу. На улицах Пересыпи не было ни одного прохожего. Мы подъехали к универсаму на Московской, откуда Кнап, к моему удивлению, быстро вернулся с тремя бутылками шампанского, коробками конфет и какими-то кульками.

На деда Трофима Кнап пошел к бару, в котором продавалось на то время лучшее в Одессе николаевское пиво, и так же быстро вернулся с двумя трехлитровыми бутылями. Значит, кроме нас, в Одессе кто-то еще не спал.

Наш «Жигуленок» направился к пересыпьскому мосту, но в этот момент что-то хлопнуло, нас закачало, и Кнап остановил машину. Они с Белым вышли, обошли ее.

- Колесо лопнуло, надо заменить, - приоткрыв дверцу, сказал Белый.

«В три часа ночи найти колесо»… - подумал я и приготовился спать в машине, ожидая, когда пойдут первые трамваи, чтобы вернуться домой.

Белый ушел, а Кнап и Люда решили подремать. Мне же не спалось.

Прошло полчаса… час… полтора часа… Белого не было…

«Что-то случилось», - подумал я. Хотя они уже и не были моими учениками, но чувство ответственности заставило меня тихонько, чтобы не разбудить Кнапа и Люду, выйти из машины и отправиться на поиски Белого. Я пошел вдоль трамвайных путей и вышел на Московскую. Никого… Не только Белого, но и вообще - никого.

Я пошел по Московской в сторону Лузановки, заглядывая во все дворы. Вскоре мне повезло, и в подворотне я увидел Белого, возившегося возле какой-то машины. Обрадовавшись, я направился было к нему, но тут раздался звук сирены, из всех дверей стали выскакивать милиционеры. Они бежали по направлению к моему ученику. Я обомлел…

Выйдя из подворотни, я посмотрел вверх и увидел табличку «Ленинский РОВД г. Одессы». Мой ученик, не найдя нигде запасного колеса, решил снять его с патрульной милицейской машины.

Крадучись, чтобы меня не заметили, я завернул за угол и побежал к пересыпьскому мосту. Подбежав к нашей машине, я тряхнул Кнапа и, задыхаясь, сказал: «Вставай, Белого повязали. Надо выручать».

Кнап отнесся к моим словам совершенно спокойно. Попросил меня подождать в машине, а сам отправился за Белым. На заднем сидении спокойно спала Людмила, и я тихонько уселся впереди.

Минут через пятнадцать появились Кнап и Белый в сопровождении милиционера. Они катили колесо…

Птенцы гнезда Валериева. Глава 3.

Глава 3. Выпускной.

С утра 21 июня настроение у всех было нервно-приподнятое.  Еще бы… Наш обескровленный коллектив сумел не только выстоять сам, но и собрать разбежавшихся за время следствия учеников и даже сдать вместе с ними выпускные экзамены.

Что смущало всех учителей и меня тоже, так это желание наших выпускников провести выпускной вечер «как положено», с угощением, танцами и все сопутствующим. То есть, подарками учителям и мне лично. Не воспримут ли карательные органы данное мероприятие как взятку…

Заводилами были Вова Спех и Саша Демченко. Впрочем, если Спеха еще можно было называть Вовой, тридцать два года, всего лишь на три года старше меня, то Демченко, чья дочь в дневной школе получала вместе с папой аттестат, я как-то стеснялся называть Сашей. И только после длительной беседы за бутылкой самогона я смог преодолеть свои предрассудки.

Посоветовавшись с Борисом Николаевичем и Николаем Диордиевичем, я согласился на «настоящий выпускной».

- Только, ты этого… того…  без эксцессов, - добавил Борис Николаевич,  На вручение аттестатов приедет секретарь райкома. Сам понимаешь, вы под колпаком.

Сообщение о присутствии секретаря райкома произвело на мой женский коллектив гнетущее впечатлении. А наши выпускники восприняли эту новость с таким спокойствием, как будто я рассказал им о визите Папы Римского в Южную Америку.

- Приедут и приедут, - сказала Люда Пономаренко, - начнем выпускной, когда они уедут.

На «родительском» собрании мы обсудили план мероприятия, назначили ответственных и договорились, что «выпускной» продлится с шести вечера до двенадцати часов. Никаких прогулок под луной и гуляний по селу. Нечего привлекать внимание.

Прощаясь с каждым учеником, я настойчиво повторял:

- Никаких подарков учителям. Сам понимаешь.

Все согласно кивали головой и только Кнап сказал:

- Не волнуйся, Валерий Дмитриевич, к нашим подаркам никакой ОБХСС не придерется.

Зря я не придал значения этим словам.

В субботу, 21 июня, все собрались в учительской, где мы еще раз проверили  аттестаты и ввели другу друга в сомнабулически-истеричное состояние, сопровождавшееся трясучкой.

Напряжение нарастало.

Часов с одиннадцати в школу стали приходить жены, мужья и дети наших выпускников. Кабинет географии, выделенный для подготовки выпускного, заполнили сумки, авоськи, кастрюли, набитые продуктами. За предусмотрительно сдвинутым шкафом выстроились батареи бутылок. Запахло мясом, тушеной картошкой, луком и сельдереем.

Часам к трем все было готово.  Во двор вынесли стол, накрыли его белой скатертью и стали ждать высокое начальство.

Около четырех часов в воротах школы показались белые «Жигули», в которых сидели Борис Николаевич, Николай Диордиевич и еще какой-то мужчина, судя по всему, тот самый секретарь райкома партии. Мы зашли в учительскую. Борис Николаевич представил нас секретарю райкома, и, с аттестатами в руках, все вышли во двор.

Борис Николаевич произнес короткую, но очень нудную речь. Почему-то такие речи сопровождают у нас абсолютно все мероприятия. И человек, который полчаса назад шутил и смеялся, превращается в тупую безмысленную машину, извергающую поток тошнотворных, скучных и совершенно бесцветных слов.

Выдали аттестаты, и новоявленные члены сообщества образованных людей рассыпались по двору, разбились на кучки и стали бесцельно фланировать по двору в ожидании призыва занять места за праздничным столом.

Я стоял посреди коридора напротив учительской. Сквозь поглотивший меня нервный туман доносился голос Елены Николаевны, учительницы украинского языка и литературы, в очередной раз рассказывавшей историю о какой-то козе, сожравшей контрольные работы.

В этот момент ко мне подошел Николай Диордиевич и, усмехаясь, сказал: «Иди сюда, Песталоцци».

Мы вышли в школьный двор и Николай Диордиевич тихо, почти шепотом, сказал:

- Утихомирь своих орлов.

- Что случилось? - так же тихо спросил я.

- Вон тот, - Николай Диордиевич почти незаметно мотнул головой в сторону Спеха, - подошел к секретарю райкома и сказал: «Гони червонец».

- Зачем? - логично спросил я.

- Вот и тот спросил: зачем? – улыбнулся мой шеф.

- Как же, учителя за нами бегали, время на нас тратили. Должны же мы их отблагодарить, - объяснил недалекому секретарю мой активист.

Но меня уже ничто не могло ни смутить, ни взволновать. Я оставил Диордиевича посреди двора, а сам направился к Вове, стоявшему со своей женой и дочерью.

- Ну что, - встрепенулся мой «воспитанник», - когда эти двое уедут? Есть уже охота.

- Их не двое, а трое, - ответил я. – Третий - это секретарь райкома, у которого ты червонец требовал. Под монастырь меня подвести хочешь?

- Да откуда же я знал! – как ни в чем ни бывало, ответил он. – Что, наябедничал? Червонец зажал. Жлобяра. Ничего, Валерий Дмитриевич, сейчас все решим.

И он направился в сторону Кнапа и его брата Белого. Потом они куда-то исчезли, и через несколько минут я увидел эту троицу, оживленно беседующую с моим начальством. Но мне уже было все равно.

Вскоре я услышал свое имя и увидел, как Борис Николаевич машет мне рукой. Я подошел к ним.

- Молодец, - сказал Борис Николаевич, - хорошо все организовал. Мы уже поедем, а вы здесь отмечайте. Только, смотри, чтобы все тихо было.

- Постараюсь, Борис Николаевич.

Мое руководство село в машину. «Жигули» медленно развернулись и направились к воротам. Из заднего окна мне подмигивала смеющаяся физиономия Николая Диордиевича.

Я направился к группке учителей и сказал, что можно начинать.

Стоя в дверях, я смотрел на проходящих мимо веселых, бодрых мужчин и женщин. Настроение постепенно начинало соответствовать празднику. Задумавшись, я не заметил подошедшего Кнапа:

- Пошли, Валерий Дмитриевич, отдохнем.

- Саша, а что вы им сказали, что они уехали такие довольные?

- Ничего. Мы поставили им в багажник ящик коньяку и попросили нам не мешать. Так что все хорошо.

- Ну и… - махнул рукой я. И мы с Кнапом пошли в кабинет географии. Все только начиналось…

Анна Костенко. Ущипните меня...

Сказано, что это не фотографии, а картины.
http://www.4shared.com/document/fxxtJu7b/Anna_Kostenko_Paintings_not_Ph.html

Мишель Ней. Жизнь наполненная славой.

"Время гигантов", - сказал Стендаль об эпохе Наполеона Бонапарта.

Одним из этих гигантов был Мишель Ней - маршал Франции, герцог Эльхингенский, князь Москворецкий, которого сам не слишком щедрый на похвалы император назвал "храбрейшим их храбрых".

Он не придавал значения величине оклада, титулам, наградам, поместьям. Все это не значило для него ровным счетом ничего. Он мыслил только о славе, причем, только о славе храбреца, славе победителя.
Ней обожествлял храбрость, его отношение к ней и к войне было почти мистическим. Физически крепкий, блестящий фехтовальщик, страшный противник в рукопашной схватке, он подобно многим сильным и темпераментным людям, был чуточку сентиментальным, и его отношение к противнику смягчалось тотчас, как он успокаивался. Он не разбирался в политике, не был стратегом. Его лозунгом были слова "долг" и "действие". Он всегда сам устремлялся в гущу схватки, чтобы выяснить, что происходит на поле боя. Казалось, он был неуязвим для ядер и пуль. И там, где появлялся Le Rougeaud, солдаты вылезали из траншей и шли в атаку. Именно он шел впереди своих полков, когда они при Бородино, захватили Семеновские флеши.

Когда, после падения Наполеона, кто-то при русских офицерах пренебрежительно отозвался о Нее, один из них ответил: «Я не знаю, сударь, где вы были в 1812 году, но уверен, что вы не сражались в России. Иначе вы не говорили бы в таком тоне о самом замечательном воине французской армии в этой кампании. О человеке, героическое мужество которого спасало столь многих, которому четыре тысячи французских солдат обязаны своей жизнью. Он завоевал восхищение своих врагов». Вслед за этими словами раздался шквал аплодисментов русских офицеров.

Бесстрашный, горячий, резко реагирующий на обиду, но столь же быстро прощающий все, кроме оскорблений чести, Мишель Ней - это квинтэссенция всего того, что составляет наполеоновскую легенду. Когда он умирал одним декабрьским утром, стоя спиной к стене, вместе с ним умирал дух Империи, и люди, которые звеня саблями, пролетели пол-Европы вслед за одним склонным к полноте неутомимым корсиканским авантюристом, переходили из жизни в сагу, подобную тем, какие менестрели распевали в застланных камышом залах тысячу лет назад.

Он родился в такой же январский день 1769 года.

Слайд-шоу "Россия".

Дэвид Феннер где-то нашел и прислал слайд-шоу. Сделано со вкусом.
http://www.4shared.com/document/mUuA4_a3/Vues_de_Russie.html

Птенцы гнезда Валериева.

Все персонажи этой истории являются подлинными. Любые несовпадения описанных событий с реальными лежат на совести автора и объясняются только несовершенством его памяти и способности связно пересказать происшедшее.

Глава 1.

«Коготок увяз, всей птичке пропасть».


Когда одиннадцатого января 198.. года я входил в здание Беляевского районо Одесской области, то единственным моим желанием было стремление устроиться на работу, так как месяц, который давался советскому человеку для перехода с одного места работы на другое без прерывания стажа, подходил к концу. Поэтому, когда невысокий седой человек предложил мне работу в Усатовской школе, я согласился сразу, даже не зная, где находится это село.
Борис Николаевич, а именно так звали этого человека, объяснил мне, как проехать на мое новое место работы и отправил к своему заместителю – писать заявление и получать необходимые инструкции.
Его заместителем оказался Николай Диордиевич, веселый и словоохотливый мужчина лет пятидесяти. Он сразу предложил мне написать заявление о приеме на работу, после чего передал его для регистрации делопроизводителю и радостно сообщил: «Ну, вот, ты и влип!»
И стал объяснять мне, куда я «влип».

По непонятной для меня причине Николай Диордиевич сразу проникся ко мне доверием, которого, впрочем, я никогда в последствие не подводил. Он сообщил мне, что его начальник непроходимый дурак и карьерист и чтобы я с ним особенно не откровенничал. Забегая вперед, скажу, что он оказался прав. Потом он рассказал мне о моем новом месте службы и о всех тонкостях работы в пригороде Одессы, жители которого сочетали в себе лучшие качества хитрого хозяйственного украинского крестьянина и пересыпского обитателя, и перешел к истории, которая сделала усатовскую школу известной всем учителям Одессы.

Дела в том, что в Усатово были две школы – средняя общеобразовательная и вечерняя. Как директор, так и учителя работали и днем и вечером, совмещая должности в обеих школах. Ученики вечерней школы в большинстве своем, естественно, работали. Многим из них для того, чтобы соответствовать занимаемым должностям требовалось среднее образование. Кроме того, вечерняя школа позволяла им уходить в отпуск на время экзаменов, причем этот отпуск не влиял на профсоюзный и оплачивался по полной программе. Вы можете представить - ученик одиннадцатого класса получал аттестат, дополнительный отпуск в июне, с возможностью работать на приусадебном участке, да еще и получать за это от государства деньги! Для жителя пригородного села, чей бюджет во многом зависел от возможности вырастить и продать на Привозе ранние овощи и цветы, это был огромный подарок. Как же они были благодарны учителям!

Вот эта благодарность и послужила причиной всех несчастий.

Не знаю, как вышло, но несчастными занялся ОБХСС.
Что только не делали ретивые служаки, где только они не рыскали! И в результате насчитали бедным учителям во главе с директором взяток на огромные суммы. Впрочем, денег у учителей они не нашли. Хотя преподавателю физики они насчитали аж семьсот рублей, однако в список прегрешений были включены сало, самогон, угощения во время посещений учителями домов учеников и еще не знаю что.
Процесс закончился перед Новым годом, аккурат так же, как и в нынешние времена. Бедному физику, ветерану войны, танкисту, присудили девять (!) лет строгого режима. Современные правозащитники возмущены четырнадцатью годами.
Ха!
Да если взять коэффициент пропорциональности равным одной миллионной, то и тогда все элиты, олигархи и бомонды, их дети, тещи и свояки, а также судьи, которые бы их судили, должны были бы получить сроки, превосходящие возраст Солнечной системы.

Вот… В этот деморализованный коллектив меня и направили.

Сегодня утром я поливал свои розы.

Как ни стараюсь, не могу вспомнить, каким поездом добирался в тот день в Киев. Единственное, в чем уверен, в том, что это не был скорый "Кременчуг - Москва", отправлявшийся рано утром.
В Киев я собирался, чтобы исследовать свои образцы, выращенные в командировке на Заводе Чистых Металлов в Светловодске. Когда я сейчас читаю и слышу о модернизации, становится и грустно и смешно. И в те годы лучшее оборудование было собрано в нескольких НИИ в районе Москвы и Питера. Добиться того, чтобы исследовать что-то было довольно непросто. И требовало времени. Поэтому, приходилось пользоваться любой возможностью, чтобы добраться до чужого оборудования. Однажды я по простоте душевной два дня терроризировал англичан на выставке, чтобы измерить Спектроскопию Глубоких уровней в эпитаксиальных слоях. Несчастные островитяне сдались, когда я притащил Дьюар с жидким азотом прямо на выставку.
И в этот раз в Киеве меня должна была ждать сотрудница соседней лаборатории, у которой в Институте Сверхтвердых Материалов был хороший знакомый.
Мрачным февральским вечером я автобусом приехал из Светловодска на вокзал в Кременчуг. Было холодно. И каждый, кому приходилось путешествовать на перекладных с пересадками, может представить холодный вокзал, пропитанный не выветривающимися запахами домашней колбасы, чеснока, прогорклого подсолнечного масла и нервничающих пассажиров.
Уже и не помню, как мне удалось взять билет. В памяти сохранилось тягостное «убивание» времени, когда абсолютно нечем занять голову и приходилось читать провинциальную газету или, если были деньги, пить из пластмассового или бумажного стаканчика коричневую бурду, продававшуюся под видом кофе в вокзальном буфете.
Наконец объявили посадку и я быстро направился в вагон.
Какое теплое ощущение уюта охватывает вас, когда вы заходите в свое купе. Какие все вокруг радостные и довольные. И ваши соседи по купе кажутся вам приятными и добрыми людьми.
В моем купе, как ни странно оказался только один попутчик. Точнее, попутчица. Я бросил сумку под полку, снял пальто и посмотрел на свою соседку.
Это была женщина, лет 35-40, явно из Средней Азии. «Казашка,» - почему-то подумал я. Просто потому, что из среднеазиатских народов видел вблизи только узбечек, а эта женщина на них не была похожа.
Моя спутница была явно чем-то расстроена. Грустное выражение прочно обосновалось на ее лице. Глаза…Было заметно, что временами она с трудом сдерживает слезы.
Вот тут и сказалась моя идиотская привычка вечно лезть со своей помощью. Сколько раз я в этом раскаивался. Но видимо в алгоритм моего поведения процесс самообучения не был заложен. И я опять наступил на те же грабли.
Вскоре выяснилось, что никакая она не казашка. Живет в Китае, в столице провинции Сычуань Чэнду. По профессии преподаватель русского языка. В Союзе учится на курсах повышения квалификации в Волгограде. А в Кировоградской области оказалась, потому что ездила на родину Сухомлинского, в Павлыш.
Тут бы мне и насторожиться… Какой нормальный человек, находясь в чужой стране, поедет на свои деньги за тысячу километров, чтобы увидеть школу, в которой работал всего лишь, хоть и выдающийся, учитель. Но я и сам ехал за свои деньги, к человеку, которого не знал, только ради того, чтобы попросить его исследовать десяток пластинок арсенида галлия. Поэтому, воспринял этот поступок с пониманием.
Со слезами на глазах Чен Чиин, так звали мою новую знакомую, показала мне свой фотоаппарат. Оказывается, она его уронила. При этом он открылся и все фотографии, которые она с такой любовью делала на местах работы своего выдающегося коллеги, пропали. Пленка была засвечена.
Когда мне показалось, что мои попытки успокоить ее достигли цели, она достала какую-то дощечку. Тут уж слезы полились рекой…
Эта дощечка оказалась портретом Сухомлинского. Причем, не типографским портретом, а результатом творчества учеников Павлышской средней школы. Какая-то девочка выжгла портрет мэтра на дощечке, покрыла его лаком и подарила школьному музею.
В музее Чен Чиин попросила разрешения посмотреть портрет поближе. Ей позволили его взять, а когда она собралась его вернуть смотрительнице, той не оказалось на месте. Так и ходила Чиин с драгоценной дощечкой всю экскурсию. А при прощании, в суматохе просто забыла о ней. И вот теперь ее мучило сознание, что она похитила такой ценный экспонат.
С огромным трудом, только пообещав, что в следующую командировку я заеду в Павлыш и верну портрет в музей, мне удалось успокоить мою попутчицу.
Добившись этого, я уже предвкушал, как лягу спать и буду спать под стук колес до самого Киева. Не тут-то было.
Моей новой знакомой хотелось беседовать. Может, сказалась обычная в поезде атмосфера доверительности, возникающая в компании незнакомого человека, которому можно многое рассказать, потому что его больше не встретишь. А может, ей просто хотелось поупражняться в русском языке. Не знаю. Но спать мне в эту ночь так и не пришлось.
Мне и самому было интересно. Моя попутчица оказалась на редкость образованным и интересным человеком. Ну, скажите, часто ли можно заполучить в поезде соседа, с которым можно свободно говорить о поэзии Ли Бэ, Ду Фу, Ван Вэя? Обсуждать живопись Го Си и выяснить неясные места в «Троецарствии».
Чен Чиин много рассказывала о своей молодости. Культурной революции. И уж совсем огорошила меня тем, что ее отправили на «перевоспитание» в лагерь. В котором она провела целых семь лет!
К часам четырем-пяти, однако, я начал сдавать. Голову пришлось подпереть рукой. Глаза периодически слипались. Несколько раз голова соскальзывала с руки, но успевала проснуться в полете и даже придать лицу выражение человека, заинтересованного в продолжении разговора.
Когда за окном показался Киев, мы стали собираться. Сдали так и не разостланные постели. Чен Чиин взяла мой одесский адрес, а я драгоценную павлышскую реликвию.
На перроне мы расстались. Меня встретила моя коллега и мы поехали к Саше Ващенко в институт. Чен Чиин же пошла компостировать билет до Волгограда.
Саша сделал все что мог на своей установке и я вечерним поездом уехал в Одессу.
В следующую поездку в Светловодск я специально поехал поездом в Знаменку, чтобы затем попасть в Павлыш и выполнить свое обещание.
Шло время. Наша встреча становилась забавным воспоминанием. Но в конце апреля неожиданно пришло письмо. В нем моя китайская подруга писала, что хочет приехать в гости. Для этого я должен прислать ей приглашение, которое она покажет в посольстве КНР в Москве и ей разрешат приехать в Одессу.
Должен сказать, что тогда я жил в одной квартире с тещей и тестем. И я просто не мог себе представить реакцию этих замечательных людей на появление в квартире гражданки Китая. Честно говоря, меня волновала не их реакция, а то, как Чен Чиин впишется в эту компанию.
Тесть у меня был чекист. Что это такое, гражданам России объяснять, думаю, не надо. Не буду описывать их отношения. Но перспектива привести в дом новую знакомую меня не прельщала. Хотя, в чувстве юмора моим бывшим родственникам было трудно отказать. По утрам тесть иногда желал своей благоверной вместо «доброго утра» «что б ты до вечера не дожила». Каюсь, частенько бывал с ним согласен.
Теперь вы понимаете, почему я тянул с ответом, в надежде, что все как-нибудь само «рассосется». То ли я опоздаю с приглашением, то ли Чиин надо будет ехать в Китай. Я стал успокаиваться. Но однажды пришла почтальон и вручила мне телеграмму. Я в недоумении расписался в получении и направился в комнату, чтобы узнать, кто же это мог прислать ее.
Был жаркий летний день. Среда, пятое июля тысяча девятьсот девяносто первого года.
Но когда я прочитал телеграмму, меня пробрал мороз: «Встречайте седьмого июля рейсом Волгограда. Чен Чиин».

Вопросы языкознания. Или чем мы обогатили нидерландский язык.

Язык, это живое явление человеческого общества, он изменяется, развивается, реагирует на перемены в обществе. Языки взаимодействуют между собой, заимствуют друг у друга слова, понятия и выражения.

Один язык заимствует из другого слова, относящейся к области, в которой нация, говорящая на этом языке, добилась наибольших успехов. Так в большинство языков вошли немецкие слова, относящиеся к рудному делу, металлургии и автомобилестроению. Из французского во все языки вошли слова, относящиеся к кулинарии и моде. Итальянский познакомил нас с ренессансом, квинточенто, каттеначчио музыкальными терминами.

Когда я только начинал знакомиться с историей и языком Нидерландов, мне в руки попали две книжки, изданные на русском языке во Фландрии. Одна рассказывала об истории Нидерландов, другая о нидерландском языке. Именно нидерландском, а не голландском, как я привык говорить.

Я узнал, что слова «боцман», «крюйт-камера», всякие «стеньги», вызывающие трепет у любого мальчишки, пришли к нам из нидерландского языка. Еще бы, ведь именно у них мы учились строить парусники.

В самом конце книги я обнаружил раздел о заимствованиях в нидерландском языке из других.
Тут я с радостью прочитал, что у нас они тоже что-то позаимствовали, то есть мы в чем-то их превзошли, чему-то их научили.Меня это обрадовало и заинтересовало. Я узнал, что в нидерландском языке есть пять слов, позаимствованных из русского. Я перевернул страницу и прочел эти слова. Это были –
«пировать», «водка», «погром». В 20-м веке к ним добавились «колхоз» и «спутник».

Nichevo - девиз русской беспечности.

The New York Times
Sir John Foster Fraser
Статья опубликована 17 марта 1918 года.

Самое распространенное слово в русском языке - “Nichevo”.
Оно означает всего-навсего – «не стоит волноваться, пусть все идет своим чередом». Это слово отражает философию русского народа.

Русский народ не способен к последовательным волевым усилиям. И факт сей открыли не иностранцы. Сами русские уже давно это признали. Как только они сталкиваются с препятствием, которое не могут с легкостью преодолеть, они не прошибают его лбом, они не делают под ним подкоп, они не ищут обходных путей. Они просто пожимают плечами и шепчут: «Ничего!». Смысл, заключенный в этом «ничего», позволяет русским смотреть на жизнь с определенной долей восточной невозмутимости. Это слово состоит в близком родстве с арабским «кисмет».

В юности Бисмарк решил попробовать свои силы на дипломатическом поприще. Его первым местом службы стал Петроград. В те времена железных дорог в России не было, и Бисмарку пришлось проделать большую часть пути в санях. Это было некомфортное и опасное путешествие. Когда случались задержки из-за нехватки свежих лошадей, ямщик, вместо того, чтобы впадать в праведный гнев, улыбался и говорил: «Ничего !», слово, значения которого Бисмарк тогда не знал. Когда сани опрокинулись в овраг, ямщик, вылезая из сугроба, ухмыльнулся и сказал: «Ничего!». И на все неприятности, происходившие во время путешествия, он реагировал одинаково: «Ничего!». В довершение разнообразных злоключений одна из лошадей упала и сломала ногу. Бисмарк был раздосадован, но его усатый спутник только и сказал: «Ничего!». В качестве сувенира Бисмарк получил лошадиную подкову. Когда он добрался до Петрограда и узнал значение этого слова, то распорядился, чтобы из подковы сделали кольцо и выгравировали на нем русскими буквами слова «Ничего!». Буш (Busch) в жизнеописании Бисмарка отмечал, что великий канцлер носил это кольцо всю жизнь. В тяжелые дни невзгод, когда его одолевали заботы, и он не знал, как поступить, Бисмарк смотрел на кольцо, улыбался и повторял начертанный на нем совет: «Ничего!». Это помогло ему пережить множество черных дней.

Теперь Россия встречает обрушившиеся на нее беды, капитуляцию перед врагом, разруху, необратимое движение в сторону анархии, ситуацию, которая любую другую страну повергла бы в стенания и безумное отчаяние, одним словом: «Ничего!».

Повсюду царит хаос. Экономика разрушена. Миллионы голодают. Немцы наступают на столицу. Но в ресторанах нет свободных мест. Театры переполнены. Весь ужас сложившейся ситуации сокрыт за сатурналиями вольной жизни, винопитием, песнями, блудом, а когда на мгновение в угарном дыму проступает образ лежащей в руинах империи, от него отмахиваются с помощью произнесенного сквозь икоту: «Ничего!». Это что-то наподобие предохранительного клапана, иначе тысячи эмоциональных и впечатлительных славян, которые так легко переходят от смеха к слезам, покончили бы жизнь самоубийством.

В русском человеке странным образом сочетаются идеалистический альтруизм и примитивная жестокость. Он самый кроткий и самый свирепый из людей. Он – само противоречие. Он уступчив и он упрям. Он убьет человека, а затем раскается, встанет на колени, поцелует и оплачет свою жертву. Он порочен по природе своей и инстинктивно религиозен. Он ненавидит евреев, но подчиняется диктату Николая Цедербаума, известного под именем Ленина( Сэр Джон ошибся, Цедербаум – настоящая фамилия Мартова) и Льва Бронштейна, иначе Троцкого. Русский человек простодушен. Он понимает, что наломал дров. Но гордится своим философским отношением к жизни. Чему быть, того не миновать. А тогда зачем беспокоиться? Ничего! Все в порядке.


Россия – самая загадочная из наций. Сегодня она, бросая вызов фатуму, ищет свою душу в бурном море невзгод, и в то же время кажется, что ей совершенно безразлично, найдет она ее или нет. Она ощущает себя пешкой в руках судьбы, и все же видит просвет во мраке, окутывающем возрожденный мир. Ею правят слова – разговоры, нескончаемые разговоры и минимум действия.


А тем временем поблизости раздается грохот орудий тевтонцев, желающих навязать мир с помощью пуль и артиллерийских снарядов. Русский же, как ребенок часто моргает и трет глаза. Он был исполнен добрых намерений, а натворил столько бед. Что это значит? Никто не может разгадать эту головоломку. Пусть, ничего!

Запад склонен гневаться на Россию. Нас же, кто давно знаком с этой страной, кто стремился познать ее лучшие черты, в то время, как весь мир видел в ней скорее жестокий и праздный край, все это может только огорчать. Но это - огорчение при виде глупых поступков непослушного ребенка. Невинного ребенка, который запутался, его обманули и сбили с пути истинного.

Но на этом история России не закончится. Пока славянский разум подавлен и замутнен масштабностью событий. Сегодня русские находят утешение в безрассудной беспечности – так пьянице в похмельное утро ни до чего нет дела – и окутывают свой ум наркотическим дурманом «Ничего!».

Но как русские с легкостью идут в одном направлении, так быстро они могут развернуться и устремиться в прямо противоположную сторону. Возможно, русские демонстрируют силу воли лишь изредка, но когда это происходит, они развивают бешеную энергию. В один прекрасный день настоящая Россия пробудится во гневе. И тогда наступит час расплаты с немецкими завоевателями.



http://www.inosmi.ru/world/20070928/236859.html 

Икигай.

 В японском языке есть понятие "икигай"

(生き甲斐), то, ради чего вы просыпаетесь по утрам.  

Интернет-роман моего друга. 2.

      Я набрался храбрости, обновил мой паспорт, получил Молдавскую визу и заказал билет. Затем, я попросил Таню забронировать мне номер в хорошем отеле в Тирасполе, возле её апартаментов (или «квартиры», как она их называла).

      Я часто слышал, что если дела начинаются плохо, то дальше они могут идти только лучше. Это была моя первая поездка в Молдову. Я прибыл в аэропорт Дулл возле г. Метро, Округ Колумбия, на небольшом самолете из Дейтона, Огайо. В аэропорту Дулл не была налажена система пересадки и я вынужден был пойти в главный терминал, вместо того, чтобы остаться в международном, куда прибыл мой самолет.  

      Очередь для проверки безопасности была очень длинной. После двух часов в ней я взглянул на монитор и увидел, что мой рейс в Вену, где была промежуточная посадка, отложен. Взвалив на себя багаж, я побрел к стойке Австрийских Авиалиний, где узнал, что аэропорт в Вене закрыт из-за сильной метели. Ближайший рейс ожидался только утром.

      Из Мариотт-отеля, расположенного неподалеку, я  электронной почтой сообщил Тане о задержке. Она с друзьями должна была встречать меня в кишиневском аэропорту и я не хотел, чтобы из-за меня они ездили зря.

      Следующим утром нас переправили в аэропорт Ньюарка, оттуда во Франкфурт в Германию и затем в Вену. В Вене я узнал, что рейс в Кишинев отложен из-за той самой метели, которая переместилась из Вены на восток. Вновь задержка до утра. И опять электронной почтой, из отеля, я сообщил о задержке.

      Это был причудливый, старый отель в пригороде Вены. Шел снег, когда я спускался по улице к ресторану, рекомендованному консьержкой, и все вокруг напоминало альпийские пейзажи Ива и Курье. В ресторане я встретил двух американцев, с которыми скоротал пару часов. Немного хорошего пива и великолепный гуляш с венским хлебом (похож на французский, но лучше).

       Наконец я прибыл в Кишинев… с опозданием на два дня! Таня с двумя дамами ждала меня в терминале. Она была такой же красивой, как и на фотографии. Её подругами были две симпатичные блондинки, одна из которых говорила на очень хорошем английском. Танин английский хромал и она провела большую часть времени, слушая наш со Светланой разговор по дороге из Кишинёва в Тирасполь, около пятидесяти миль или чуть больше часа. Подъехав к Днестру, мы попали на пропускной пункт молдавской полиции, который проехали не останавливаясь. Через сотню ярдов находился пункт Российской армии, на котором нам пришлось остановиться для проверки паспорта и визы. Хмурый молодой миротворец вернул мне документы и разрешил въезд на территорию, контролируемую Россией.

      Кажется, когда «Стена» рухнула и Советский Союз перестал существовать, Молдова стала самостоятельным государством. Большинство жителей восточной части страны -  этнические русские. Русский язык является разговорным для всей страны, как и в большинстве стран Восточной Европы, хотя молдавский (родственный румынскому) изучается в школах. Транснистрия, расположенная к востоку от Днестра, попыталась отделиться от Молдовы и воссоединиться с Российской Федерацией. Русские войска расположены здесь, чтобы помочь им сохранить автономию.

      Было решено, что я остановлюсь у Тани, с ней и её дочерью (дочь недавно развелась и жила с мамой). Мы встретили Валерию, выгуливавшую смешанного терьера, перед их домом, безликим четырехэтажным зданием из серого бетона с углубленными окнами. Валерия оказалась очень привлекательной молодой женщиной с открытой, приятной улыбкой. Их квартира была со вкусом отделана и очень уютная. Я остановился в комнате Валерии, а она спала в кухне на мягком уголке. Таня спала в жилой комнате на раздвижном диване.

      Молдова и её люди:

       Очень мало полных людей. Они не едят фаст-фуд и не покупают пищу, приготовленную на рынках.

      Также очень мало физически непривлекательных людей. Большинство хорошо выглядят.

      Много стройных, красивых и модно одетых женщин всех возрастов. Молдова очень бедная страна, зависящая от продажи сельхоз продуктов в Россию и Украину; виноград и вино основная статья экспорта. Большинство мужчин покинуло страну в поисках работы. Так что женщины составляют большинство.

      Много общественного транспорта в виде маленьких автобусов, пассажиров на двадцать или что-то около того. Автобусы едут заполненные людьми, на чьих лицах не увидишь улыбки. Жизнь у них трудная. А дома и в ресторанах это дружелюбные и приветливые люди . . . и очень гостеприимные.

      Те,  кто имеет работу, получают очень низкие зарплаты. Парой месяцев позже, во время моего второго путешествия в Тирасполь,  Таня и я встретились с несколькими её друзьями в ресторане, где провели в отдельном зале пять часов, попивая отличное вино, коньяк, закусывая и беседуя. Четверо из них говорили на хорошем английском. Одна из присутствующих, сейчас замужем за американцем и проживающая в Виргинии, была заместителем директора школы. Когда я спросил, сколько она получает и она сказала…..в месяц. Я не поверил своим ушам.  

       

      Дома в обуви не ходят. Они снимают её у дверей и хозяйка предлагает тапочки из шкафа рядом с дверью

      Посещая друзей, будьте готовы провести у них некоторое время. Здесь не бывает коротких визитов. В независимости от времени дня, накрывается стол. Из напитков предпочтение отдается коньяку.

      Свежий хлеб покупается каждый день и это чудесно. Натуральный, без консервантов, с хрустящей корочкой. Русский черный хлеб, серый, ржаной и почти белый. Хлебный завод занимает почти половину городского квартала и весь день наполняет свои окрестности манящим запахом свежевыпеченного хлеба. Таня живет рядом с заводом.

      Всюду своры бродячих собак всех размеров. Также много бездомных котов. Вместе они должно быть держат под контролем популяцию крыс, потому что я не видел ни одного грызуна.

      Горячая вода в начале была роскошью. Государство обеспечивает отоплением и горячей водой централизованно. В мой первый приезд вода подавалась половину дня. Можно приобрести собственный нагреватель. С тех пор ситуация изменилась и горячая вода подается ежедневно, но во время моих визитов мыться приходилось в тазу, поливая голову из ковшика, и затем таким же образом смывая пену…довольно примитивно.

       Я приезжал в Молдову дважды, каждый раз на две недели. Мы с Таней обвенчались в русской православной церкви, свидетелями были её дочь Валерия и её подруги Светлана и Нина. В тайне от меня в начале церемонии меня перекрестили в Православную веру.

      В мой второй приезд мы много времени занимались подготовкой документов, необходимых для Таниной визы. Она также стала шлифовать свой английский, занимаясь с другом, который говорит на отличном британском английском( а это большая разница). Валерий и я сблизились и часто переписываемся. (Между прочим Валерий это мужская форма имени, а Валерия – женская)

      После шести месяцев петиций, писем, телефонных звонков и запросов в Конгресс Таня получила приглашение на интервью. Так как посольство США в Молдове небольшое интервью было назначено провести в Бухаресте, Румыния. Таня и её подруга, владеющая Румынским, приехали поездом. Я прилетел из штатов самолетом. Вместо отеля я снял маленькие апартаменты в центральной части города, неподалеку от Консульства США. В них была кухня, большая ванная, две спальни и кабельное телевидение. И было значительно удобнее, чем в отеле…и почти в восемь раз дешевле. Мы устроили себе отдых на пять дней и посетили замок Влада Тепеша, которого прославил Брэм Стокер в «Дракуле», ходили по магазинам, базарам и ресторанчикам.

      Таня легко прошла интервью на английском языке. получила визу и вернулась домой привести дела в порядок и упаковать вещи. Шестью неделями позже эта очень храбрая (хотя и испуганная) женщина сошла с трапа самолета в Америке.

     

     Так это все и было. Подтверждаю.
Хотя у меня несколько иной взгляд на некоторые моменты происшедшего.
Мне очень хочется рассказать о своем друге, честном, умном и благородном человеке Дэвиде Феннере и скоро я это сделаю. С его разрешения, конечно.

Интернет-роман моего друга.

Мой друг, Джон Дэвид Феннер, женился на женщине из Молдавии. Собственно говоря, мы и познакомились благодаря его женитьбе, на следующий день после того, как его обвенчали с его будущей женой. После этого я пол-года пытался натаскать эту курицу в английском, чтобы она смогла пройти собеседование в посольстве. До некоторой степени мне это удалось. Собеседование она прошла и уехала в штаты, где и живет уже шесть лет, и даже получила гражданство.
Пока мы в Тирасполе учили английский и готовили необходимые документы, Дэвид описал историю своей любви и прислал ее мне. Должен признаться, история написана в двух вариантах. Первый - полный, страниц на сорок - содержит еще и советы американским мужчинам в поиске их счастья на просторах бывшего Советского Союза. Ее я оставлю "на потом".
А краткий вариант предлагаю сейчас. В качестве "Рождественской истории".

 

РУССКАЯ ЖЕНЩИНА:  Интернет роман

Джон Дэвид Феннер

                      «Мама, - сказал я, - ты представляешь, твои пять детей были женаты в общей сложности десять раз?» Она посмотрела на меня и улыбнулась, конечно же, она думала об этом.

        «Из них Кэрол и я семь раз?»

          Она рассмеялась.

         «Да, я думала об этом.» -  Ответила моя восьмидесятилетняя мать.             

                 Честно говоря, я имел основания приуменьшить мой горький опыт, делая это заявление. Я был женат три раза. В общей сложности - 37 лет, а  на тот момент был разведен. Подходил к концу мой шестилетний роман с очень приятной леди греческого происхождения. Я хотел постоянных отношений … а она нет.

                      Вскоре после этого моя мать умерла, а через пару лет закончился и мой Большой Греческий Роман; хотя мы все еще «поддерживали отношения» - обеды, выпивка по случаю, но я хотел большего.

         За несколько лет до этого в середине девяностых, когда я жил в Портленде, Орегон, друг показал мне интернет-сайты знакомств. Тогда они только появились. Я зарегистрировался на нескольких из них, заполнив анкеты и послав пару фотографий. Позднее работа привела меня в Дейтон, штат Огайо, где я встретил свою Греческую Богиню и забыл обо всех моих посланиях на сайты знакомств.

         Сейчас я жил один в чудесном маленьком домике, который я купил в пригороде Дейтона, после окончания моего романа. Я проверял свою электронную почту, что делал часто с тех пор, как большая часть моей деловой переписки стала проходить через интернет, когда заметил извещение с сайта знакомств о том, что мне пришло письмо. После нескольких неудачных попыток вспомнить мое пользовательское имя и пароль, я зарегистрировался на сайте и проверил послание. Некая дама обратила на меня внимание и хотела переписываться. Я посмотрел ее данные и увидел, что она в действительности не то, что я хотел. Но я был заинтригован.

        Я решил, что раз уж я оказался на сайте, то поищу что-нибудь в окрестностях Дейтона. Несколько описаний, удовлетворявших критериям моего поиска, показались не очень интересными, и я расширил радиус поиска до 200 миль. Бам! На первой же фотографии была темноволосая красавица. Её данные подходили мне и её возраст соответствовал нижней  границе установленного мной возрастного интервала. Жила она в Чарльстоне, в трех часах езды от Дейтона. Поскольку мне приходилось много ездить и часто через этот район, я написал ей письмо. Я думал, что пройдет несколько дней или даже неделя, прежде чем я получу ответ. Сюрприз! На следующий день я получил сообщение с сайта о том, что мне есть послание. Я зарегистрировался, запомнив на этот раз мой логин и пароль, и проверил почту. Это было приятное и жизнерадостное письмо, сообщившее мне, что «Таня» знает, что где-то в мире для неё есть человек и она надеется, что этот человек я. Я ответил, отправив ей свой почтовый адрес, чтобы мы могли общаться напрямую без помощи сайта знакомств. Я написал, что живу в Дейтоне, но периодически бываю в Чарльстоне, и что мы может быть сможем встретиться в мой следующий визит. 

                     Таня ответила, и так началась наша переписка. С каждым разом письма становились длиннее и мы все лучше узнавали друг друга. Я узнал, что она архитектор, и у нее есть дочь 23-х лет, которая недавно вышла замуж.

      Через некоторое время я начал догадываться, что Таня находится не в Чарльстоне, может быть вовсе даже не в США! Письма были слишком хорошо написаны, без грамматических и орфографических ошибок… и без жаргонных выражений. Я спросил, где она живет и она ответила, что в Молдове. Наше общение доставляло мне немало удовольствия и я не видел причин, по которым следовало его прекратить.

      Примерно в то же время, когда я узнал, где Таня живет, произошло необычное событие. Однажды вечером, когда я лег отдыхать, меня «навестила» моя покойная мать … или мне это приснилось. Мама сказала, что я прав, общаясь с Таней, и поддержала меня. Я помню каждую деталь этого события и даже не уверен, был ли это сон.

      Через несколько недель (мы переписывались уже четвертый месяц) я отправил Тане формальное приглашение посетить меня в США. Она передала его в американское посольство в Кишиневе, столице Молдовы, но получила отказ. Я связался с посольством и узнал, что визы в некоторых странах Восточной Европы и Азии получить очень трудно, поскольку большинство из них используются для иммиграции, а не для поездок. Так что пришла пора мне собираться в путешествие.

      Я набрался храбрости, обновил мой паспорт, получил Молдавскую визу и заказал билет. Затем, я попросил Таню забронировать мне номер в хорошем отеле в Тирасполе, возле её апартаментов (или «квартиры», как она их называла).

Любовь к отеческим гробам.

Как-то осенью пригласили в гости.
Совершенно случайно мне показали несколько старых фотографий местных староверов. На обороте одной из них я прочел надпись, глубоко меня тронувшую. Как сказала хозяйка, я оказался первым, кто смог ее прочитать. Сама она ее содержания не знала.
С ее согласия хочу поделиться ею с вами.
Тронуло пронзительное чувство, которое ощутил автор, чувство предстоящей потери. Неотвратимой потери. Это чувство я сам однажды испытал в детстве.

Я проник до боли сердца глубокой жалостью и любовью к своему родному отцу Семену Михайловичу и родным тетям : Наталии Михайловны, Анны Михайловны и Фани Михайловны, что они уже расходятся! Хотя уже и даже по своему возрасту расходятся - в Землю! И оттуда уже к нам не возвращаются! Посему я сочел необходимым сфотограф. их лично самому, как для себя, а также СКРОМНЫЙ подарок и всем моим почтеннейшим братьям и сестрам по экземпляру их любимых родителей на долгую память.
Снимок я произвел в знаменательный день, в день посещения сестричками отца, на второй день Пасхи, Светлое Христово Воскресение, во дворе отца или в отечественном их дворе, где все они РОДИЛИСЬ!

Искренно ВЫСОКО-Чтимый Вас
Ваш сын и племянник Иван
18(5) апреля 1955 г.

Я сохранил пунктуацию и орфографию. Сам я так написать не могу уже. А жаль...

Старые истины в Новом году.

Если хочешь во что-то верить, верь. Потому что даже если это неправда, все равно можно верить.
Иногда человеку надо верить в то, что может быть как правдой, так и вымыслом.

Честь... верность...добро всегда побеждает зло...
Любовь... настоящая любовь не умирает... Запомни это...

Не имеет значения, правда это или нет...
Но в такие вещи надо верить, потому что они стоят того...